Государства, входившие в Антанту и в блок центральных держав, объединялись в эти коалиции общими империалистическими интересами их участников. Тем не менее противоречия внутри этих коалиций сохранялись и обострялись на почве борьбы за будущий передел мира. Как известно, с самого начала войны державы Антанты рас­полагали значительными сырьевыми, промышленными и людски­ми ресурсами, сильнейшим военно-морским флотом, важнейшими коммуникациями. Но военные действия на первом этапе войны развивались для них довольно неблагоприятно. Это объяснялось прежде всего несогласованностью действий союзников, острыми противоречиями в их лагере.

Каждый из участников этого импе­риалистического блока стремился в ходе войны сохранить свои силы и ослабить своего союзника. Державы Антанты с недоверием относились друг к другу. Боясь, чтобы тот или иной союзник не пошел на сговор с Герма­нией, в сентябре 1914 г. царская Россия, Англия и Франция за­ключили соглашение, по которому обязались не заключать сепа­ратного мира и не выдвигать мирных условий без предваритель­ного соглашения между собой. Наиболее острыми противоречиями внутри Антанты были про­тиворечия между Англией и Россией. Империалистические инте­ресы царской России и ее союзников сталкивались главным об­разом на Балканах, в районе Константинополя и проливов, в Азиатской Турции.

Английские и французские империалисты и выражавшие их волю правящие круги Лондона и Парижа не были заинтересова­ны в том, чтобы Россия сохранила свои силы к концу войны, ког­да дело дойдет до раздела военной добычи. Поэтому они не толь­ко не оказывали России необходимой помощи, а, наоборот, стре­мились всячески ослабить ее. Используя русскую армию в своих интересах, Англия и Франция добивались ее истощения, «Думали ли вы когда-нибудь, — заявил Грею в 1914 г. заме­ститель премьер-министра Англии Морлей, — о том, что случится, если победит Россия? Если Германия и Австрия потерпят пора­жение, то не Англия и не Франция займут первое место в Европе.

На первом месте окажется Россия. Будет ли это к благу западной цивилизации? Я по крайней мере не думаю этого.

Если Россия объявит, что хочет занять Константинополь, или дерзко ан­нексирует северную и нейтральную зону Персии, или же будет настаивать на постройке железных дорог до индийской или афган­ской границы, кто ей сможет в этом помешать? Германия непо­пулярна в Англии, но Россия непопулярна еще больше. И люди будут протирать себе глаза, когда поймут, что казаки являются их победоносными соратниками в борьбе за свободу, справедли­вость и равенство человечества…» Особенно яркое проявление нашла борьба противоречий в во­просе о проливах — Босфоре и Дарданеллах.

Как известно, свое вступление в войну на стороне Антанты царская Россия обусло­вила главным образом передачей ей после войны Константино­поля и проливов. Но правящие круги Англии и Франции, на сло­вах обещав это России, долгое время отказывались брать на себя какие-либо письменные обязательства. Лишь в 1915 г., узнав о предложениях сепаратного мира, сделанных Германией России, они пошли на подписание официальных документов.

В марте—апреле 1915 г. между Россией, с одной стороны, Ве­ликобританией и Францией — с другой, было достигнуто соглаше­ние о Константинополе и проливах в виде обмена нот. Одновре­менно Англия и Россия тайно договорились между собой об окон­чательном разделе Ирана. В обмен на Константинополь и про­ливы царское правительство «уступало» англичанам так называ­емую «нейтральную зону» в Иране- Однако ни Англия, ни Франция не желали перехода проливов в руки царской России. Понимая, что продолжать войну против Германии без участия России невозможно, правящие круги Лондона и Парижа вынуждены были посулить России Констан­тинополь и проливы, но в то же время обставили соглашение такими оговорками, которые фактически сводили его на нет.

Было оговорено, что царская Россия сможет получить свой «приз» только при условии, «если война будет доведена до успешного окончания и если будут осуществлены пожелания Великобрита­нии и Франции как в Оттоманской империи, как и в других ме­стах…» О том, что правящие круги Англии и Франции не собира­лись выполнять взятые на себя обязательства, свидетельствует, в частности, следующий факт. Сразу же после состоявшегося со­глашения с Россией Англия секретно сообщила Греции, что не допустит Россию к проливам. «Желание Франции и Англии, — писал в апреле 1915 г. грече­ский консул в Лондоне Ставриди, — заключается в том, чтобы Россия не стала всемогущей на Востоке. И если Англия и Фран­ция возьмут Константинополь, то их идея заключается в том, что­бы сделать город интернациональным.

Несомненно, это было бы в тысячу раз лучше, чем видеть его окончательно в руках России». В. И. Ленин осенью 1916 г. в статье «О сепаратном мире» ра­зоблачил лицемерную политику Англии в вопросе о проливах. Не имея в своем распоряжении секретных дипломатических мате­риалов, Ленин гениально определил суть англо-русских отноше­ний в вопросе о проливах. «Между Россией и Англией, — писал он, — несомненно есть тайный договор, между прочим, о Констан­тинополе. Известно, что Россия надеется получить его и что Ан­глия не хочет дать его, а если даст, то либо постарается затем от­нять, либо обставит «уступку» условиями, направленными против России»’.

Противоречиями между Англией и Россией стремилась вос­пользоваться Япония. Правящие круги Японии разработали ши­рокую экспансионистскую программу, предусматривающую уста­новление японского господства в Тихоокеанском бассейне. Однако осуществление этих планов японской военщины на­талкивалось на резкое противодействие Англии и Америки. Это отчетливо проявилось весной 1915 г., когда в результате дав­ления Англии и Америки японское правительство вынуждено было публично отказаться от наиболее существенных пунктов «21 требования». В результате произошло обострение англо-японских и японо-американских отношений.

В такой обстанов­ке японским империалистам представлялось крайне выгодным заручиться поддержкой такой крупной тихоокеанской держа­вы, как царская Россия. В 1916 г. японское правительство развернуло активную дип­ломатическую деятельность в Петербурге с целью привлечения России на свою сторону. В июле 1916 г. Японии удалось скло­нить царское правительство к подписанию военного союза, на­правленного против Англии и США.

В официальном тексте до­говора указывалось, что Россия и Япония не примут участия ни в каком соглашении, направленном против одной из сторон, в случае же угрозы их территориальным правам и интересам на Дальнем Востоке будут взаимно консультироваться «относи­тельно мер, которые они примут в видах оказания друг другу поддержки и содействия». Однако в секретном приложении пункт о «взаимной помощи» был уточнен следующим образом; Япония и Россия, признавая, что их жизненные интересы тре­буют охранения Китая от политического господства какой-либо третьей державы, обязуются «сообща принять надлежащие ме­ры для недопущения возможности наступления подобного по­ложения вещей». В случае же, если вследствие принятия этих мер какое-нибудь третье государство объявит войну Японии или России, то «другая сторона по первому требованию своей союзницы должна прийти ей на помощь». В заключение ука­зывалось, что «соглашение должно оставаться глубочайшей тайной для всех, за исключением обеих высоких договариваю­щихся сторон».

Политический смысл соглашения Японии и России был ясен Японский империализм, заинтересованный в установлении своего господства в Китае, использовал тяжелое положение «третьих держав», которые угрожали японским позициям в Китае Этот договор должен был сохранить свою силу до июля 1921 г Только Октябрьская социалистическая революция спасла Рос сию от роли оруженосца японского империализма на Дальнем Востоке. Подписание Россией явно невыгодного для нее военного до­говора с Японией объяснялось глубочайшими англо-русскими противоречиями, существовавшими, несмотря на союзные отно­шения между обеими державами. Сущность этих противоре­чий была исчерпывающим образом охарактеризована В. И. Ле­ниным: «Наряду с столкновением разбойничьих «интересов» России и Германии существует не менее — если не более — глубокое столкновение между Россией и Англией.

Задача им­периалистской политики России, определяемая вековым со­перничеством и объективным международным соотношением ве­ликих держав, может быть кратко выражена так: при помощи Англии и Франции разбить Германию в Европе, чтобы огра­бить Австрию (отнять Галицию) и Турцию (отнять Армению и особенно Константинополь). А затем при помощи Японии и той же Германии разбить Англию в Азии, чтобы отнять всю Пер­сию, довести до конца раздел Китая и т. д.» Несмотря на отсутствие в своем распоряжении официаль­ных документов о русско-японском военном договоре, В. И. Ле­нин безошибочно установил его наличие и вскрыл содержание русско-японской сделки, направленной против Англии. «Меж­ду Россией и Японией, — писал он — в дополнение к их преж­ним договорам (напр., к договору 1910-го года, предоставляв­шему Японии «скушать» Корею, а России скушать Монго­лию), заключен уже во время теперешней войны новый тайный договор, направленный не только против Китая, но до извест­ной степени и против Англии. Это несомненно, хотя текст дого­вора неизвестен. Япония при помощи Англии побила в 1904 — 1905 году Россию и теперь осторожно подготовляет возмож­ность при помощи России побить Англию» В ходе войны выявились также и все более обострялись про­тиворечия между Англией и Францией на почве предстоящего передела мира.

Английские империалисты надеялись в будущем играть пер­вую скрипку в оркестре держав послевоенной Европы и вовсе не желали допускать чрезмерного усиления Франции. Поэтому стремление Франции расчленить Германию и захватить, кроме Эльзаса и Лотарингии, богатые углем и железом немецкие тер­ритории, а также планы французских империалистов в отно­шении Сирии и Палестины вызывали резкое противодействие Англии. Яркой иллюстрацией англо-французских противоречий слу­жит заявление английского посла в Париже лорда Берти от 24 февраля 1915 г.: «Я давно подозревал поползновение Франции на Рейн как границу с Германией, а также вожделение ее на часть Сирии.

Все это было подтверждено Делькассе (француз­ский министр иностранных дел.) в беседе се­годня вечером. Франция займет Майнц, Кобленц, Кельн, Бель­гия— Аахен… Он высказал предположение, что мы, как всег­да, захотим все взять себе, и спросил, что я готов предоставить Франции. Я ответил — Эльзас и Лотарингию и все, что не по­надобится нам самим». Еще во время Дарданелльской экспедиции выявились ост­рые противоречия между Англией и Францией на Востоке, За­хватом Дарданелл Англия хотела не только преградить путь России к проливам, но и оккупировать важнейшие в стратеги­ческом отношении территории Малой Азии, в частности Сирию, на которую претендовала Франция, Вначале англичане пыта­лись устранить Францию от участия в’ Дарданелльской экспе­диции, несмотря на то, что по морской конвенции, заключен­ной между союзниками, командование объединенной эскадрой в Средиземном море должно было принадлежать Франции.

Лишь после протеста Франции и поездки в Лондон француз­ского министра Оганьера в январе 1915 г. Англия согласилась передать командование флотом у берегов Сирии французам. Намерения английского военного министра Китченера захва­тить осенью 1915 г. турецкий порт Александретту вызвали серь­езные опасения Франции. «Теперь англичане, — писал Пуанка­ре, — опередят нас и, опасаясь осложнений в Египте и Индии, возьмут себе залог за наш счет». Ввиду сопротивления Фран­ции английский план захвата Александретты был отложен, и Англия обязалась не высаживать своих войск в этом порту.

Происки английских империалистов на Востоке вызвали большое беспокойство во Франции. Чтобы успокоить свою со­юзницу, Англия в октябре 1915 г. предложила ей обсудить план раздела Азиатской Турции. Для переговоров в Лондон был послан генеральный консул в Бейруте Жорж Пико. В феврале 1916 г. Пико совместно с английским военным агентом в Константинополе Сайксом составили проект догово­ра о разделе Турции, который в апреле —мае был подписан Россией, Францией и Англией. По этому договору Сирия и Ки­ликия отходили Франции, а Палестина должна была находить­ся под международным управлением.

Ее порты Хайфа и Акка предоставлялись Англии. Однако Англия и после этого не отка­залась от притязаний на всю Палестину, являвшуюся подсту­пом к Суэцкому каналу и Египту. Когда Берти заявил Ллойд- Джорджу, что французы будут недовольны подготовлявшимся Англией протекторатом над Палестиной, премьер ответил; «Французам придется примириться с нашим протекторатом, мы явимся в Палестину как завоеватели и останемся там, так как не исповедуем никакой особой веры и являемся единственной державой, способной управлять магометанами, евреями, рим­скими католиками и вообще людьми каких угодно религий». Но если Англия надеялась надуть свою союзницу, то и Франция не оставалась перед ней в долгу. Используя англо­-русские противоречия на Ближнем Востоке и в Средней Азии, она пыталась заручиться поддержкой царской России против Англии.

С этой целью в начале 1917 г. в Петроград был послан в качестве чрезвычайного посла министр колоний Гастон Думерг, миссия которого состояла в том, чтобы втайне от Англии и Италии добиться от России согласия на переход к Франции Рейнских провинций. 14 февраля 1917 г., т. е. за несколько дней до Февральской революции, Франция подписала тайный дого­вор с царским правительством, в котором в обмен на обещание поддержки территориальных притязаний России в отношении Константинополя и проливов добилась от России согласия на следующее «исправление границ» в Европе в пользу Франции: 1) Эльзас и Лотарингия должны быть возвращены Франции; 2) границы Франции должны быть распространены до преде­лов Лотарингского княжества и установлены по усмотрению французского правительства таким образом, чтобы включить во французскую территорию весь лотарингский железорудный рай­он и угольный бассейн Саара; 3) остальные территории, распо­ложенные на левом берегу Рейна и входящие в состав Герман­ской империи, должны быть окончательно от нее отделены и освобождены от всякой политической и экономической зависи­мости от Германии; 4) территории на левом берегу Рейна, вне Франции, «должны образовать автономное и нейтральное госу­дарство и должны быть заняты французскими войсками до то­го момента, пока неприятельские государства не выполнят целиком всех условий и гарантий, указанных в мирном до­говоре». Таким образом, Франция при поддержке царской России надеялась после войны расчленить Германию и завоевать ге­гемонию на континенте в противовес английским планам со­здания в будущем «равновесия сил» (ballance of power) между Францией и побежденной Германией. Все это свидетельствовало о наличии глубочайших противоречий между союзниками, где каждый держал камень за пазухой против другого, несмотря на то, что против Германии они выступали единым фронтом.

О союз­никах можно сказать словами известной французской послови­цы; Ils s’aiment toujours contre quelq’un («Они любят друг дру­га всегда против кого-нибудь»). Австро-германский блок, в который также входили Болга­рия и Турция, значительно отличался от Антанты по расстанов­ке сил. Своей экономической, политической, финансовой и воен­ной мощью Германия подавляла всех остальных членов и гос­подствовала над ними. Турция, Болгария и даже Австро-Венг­рия фактически не были равноправными союзниками Германии.

Это придавало германскому блоку внешнюю устойчивость. Од­нако внутри этого империалистического союза имелись проти­воречия, вытекавшие из столкновения аннексионистских вожде­лений его участников. Уже с первых дней войны между австро-венгерскими и гер­манскими империалистами возникло разногласие из-за дележа Польши. Эти распри то затихали, то разгорались в зависимос­ти от неудач и успехов на фронте, продолжались все годы вой­ны и так не были закончены до капитуляции и гибели обеих империй. Противоречия между Германией и Австро-Венгрией еще больше обострились в связи с борьбой за вовлечение в войну Италии и Румынии.

Германия требовала от своего союз­ника территориальных уступок в пользу этих держав, на что Австро-Венгрия не соглашалась. После разгрома Сербии разгорелась острая борьба между Австро-Венгрией и Болгарией, которые оспаривали друг у дру­га права на сербскую территорию. Еще более обострились противоречия между центрально ев­ропейскими державами из-за Турции. Австро-Венгрия имела там крупные торговые и финансовые интересы, Германия же, устанавливая над Турцией свой политический и военный конт­роль, пыталась «выкурить» оттуда свою союзницу по ору­жию.

После разгрома Румынии грызня в лагере Четверного союза приняла еще более резкие формы. Австро-венгерские империа­листы остались крайне недовольны Германией, которая воспро­тивилась поглощению большей части Румынии Австро-Венгри­ей, ибо сама Германия стремилась закабалить Румынию с ее богатейшими нефтяными ресурсами. Болгария была возмущена своими союзниками, так как они не дали ей румынской Добруджи.

Турция враждовала с Бол­гарией, которая отказалась вернуть ей уступленную в 1915 г. территорию на правом берегу Марицы. Вместе с тем Турция была недовольна и Германией за то, что та не заставила Болга­рию вернуть эту территорию Турции, Острые противоречия, раздиравшие изнутри обе воюющие коалиции, свидетельствовали о том, что империалистические военные блоки, несмотря на свою кажущуюся прочность, явля­ются союзами хищников, которые были не прочь вцепиться друг другу в глотку при дележе захваченной добычи. Естественно поэтому, что эти блоки развалились тотчас же после окончания войны.